thomas draconius lucitor
✦ star vs forces of evil ✦

---

[indent] стар + марко = ∞
[indent] стар + том =
[indent] марко + том =
[indent] стар + марко + том = ...

[indent] в учебниках по геометрии нет ответа на этот простой пример; в учебниках магии - тоже. но на полях тетради марко выводит это снова и снова, пока бумага не начинает тлеть, как тлеет ткань рубашки под случайными неловкими касаниями где-то в общем бою на самом краю вселенной. кровавая луна видит их первыми: три пары рук и пересечения взглядов в свете пророческого луча. потом - зеркальное измерение, в котором их отражения сплетаются воедино, делаются смешными, какими-то растерянными - за пару мгновений до того, как стар схватит их обоих за руки и они сорвутся с места; за пару мгновений до того, как там, где раньше их отражения улыбались, останутся только тысячи острых осколков. позже будут магические подземелья и тронный зал мьюни, подземное царство, таверна у края вселенной, и ещё множество множеств историй, в которых они защищают друг друга - историй, которые были обречены случиться только тогда, когда они вместе.

[indent] в кошельке марко до сих пор хранит какую-то дурацкую заколку стар с падающей звездой, а во внутреннем кармане рубашки - медиатор, забытый томом на тумбочке в его комнате.

[indent] иногда марко думает о том, что если сам он - планета, то стар - солнце, яркое и ослепительное, дающее жизнь и надежду, а том - чёрная дыра. невидимая сила, что неумолимо притягивает к себе, разрывая при этом на атомы.

[indent] и, по правде сказать, марко уже не знает, что страшнее - быть сожженным заживо или исчезнуть в маняще-пугающей пустоте без следа.

---

[indent] ладно, окей, привет, демон!
тут вот какое дело: я в команде том/марко, а стар в команде стар/марко (глянь, я в любой из раскладок принцесса))0)), и мы не знаем, что нам с этим делать, потому нам очень нужен ты, чтобы во всём этом разобраться.
приходи, спасём тыщу миров, уничтожим другую тыщу миров, будем выяснять отношения и целоваться под светом трёх солнц где-нибудь в других измерениях, слушать сопливые песни сопливых бойзбендов, кататься на драконопедах, всё по красоте, в общем. главное - будь.
[indent] мы взрослые, контактные, уважаем чужое время и границы, и нам важно, чтобы ты тоже был взрослым, ну или хотя бы умел в открытый диалог, если вдруг что-то пойдёт не так. мы за общение вне форумов, можем закидывать тебя мемами, плейлистами и всратыми историями, а можем этого не делать, если ты не захочешь, НО нам очень важно сойтись по вайбам, так что было бы круто, прям идеально было бы, если бы ты тоже был открыт к ненавязчивой коммуникации.
пишем лапсом, тройку можем использовать, а можем не использовать. умеем ждать, не дёргаем с постами, игроки скорее неспешные, но стабильные. фанкаста у нас для тома нет, хочешь - используй оригинальные арты, хочешь - придумай какое-нибудь красивое демоническое лицо и будем им любоваться вместе.
[indent] заходи в личку сразу с примером поста. заранее любим и очень ждём. ♥

---

пример поста

воздух повисает между ними облаком пара, белёсым клубком - одним на двоих, замерев на мгновение, затем - исчезает, чтобы вновь, на выдохе, материализоваться, и потом всё повторяется, снова, снова и снова; так выглядит их упрямство, их непоколебимое нежелание уступать друг другу, признавая правоту второго. да хоть убей меня тоже, - думает стэн, продолжая смотреть в мутные, занавешенные чем-то невыразимо-болезненным, чем-то, исполненным одновременно слепой ярости и отчаянного сожаления, глаза кайла, и хмурится по обыкновению, как в самый ответственный момент, на матче там или во время экзамена, к которому он не готовился, - всё равно не отступлю и не кину тебя. никогда не кидал, и сейчас этого не сделаю, усёк?

[indent] придурок, как ты мог подумать, что я так с тобой поступлю?

- ты знаешь меня, кайл, - выплёвывает он ему в лицо, когда кайл хватает его за ворот - он всегда сначала предупреждает, а потом уже бьёт, и это тоже для него будто бы аксиома, будто рефлекс безусловный - сколько их было между ними, этих тупых драк, из которых они, разматывая друг друга до кровавых соплей, никогда не выходили ни победителем, ни побеждённым - просто били сильнее, чтобы выбить всю чертову дурь, если слов уже не оставалось? - ты меня знаешь, я не свалю.

[indent] потом они всегда хохотали, как умалишенные, размазывая по лицу грязь, мешающуюся с кровью - где чья? черт разберёт, да оно и не важно, - пили дрянное пиво, курили травку из бесконечных запасов рэнди, и будто бы никогда больше не возвращались к тому, из-за чего парой часов ранее пытались друг друга убить.

фильм такой был - вспоминается стэну; классика, брэд питт в леопардовой шубе, взрывы под скрипяще-надрывную лирику pixies («прикинь, стэнли, сколько бы мыла можно было сварить из жирдяя?» - смеялся тогда, когда они его пересматривали вместе, кайл), все эти их «первое правило бойцовского клуба...», второе правило, третье, десятое: стэн, конечно, уже и не помнил почти ничего, но понимал ещё тогда наверняка, что мужики не просто так друг друга калечили. сейчас знает точно, по себе знает - так они справлялись со всем этим стрессом из-за убогой работы, со всеми своими тревогами, с заебавшими их подружками и начальниками-пидорасами, с буднично-тупыми разговорами об этой их скучной жизни, скучной настолько, что проще вступить в ряды смертников, чем продолжить это дерьмо вывозить, делая вид, что их всё устраивает.

- если надо будет, - доверительно сообщает стэн, и голос его звучит не то как попытка завести разговор с умственно-отсталым, не то как угроза: слишком спокойно и мягко, легко, безо всяких сомнений, - я переломаю тебе ноги и затолкаю обратно в машину насильно, чтобы увезти подальше отсюда, и... - и не успевает договорить, потому что кайл, очевидно, наконец-то дошедший до точки кипения, наконец-то позволивший этой своей вечной неконтролируемой, мать его, агрессии, взять над ним верх, и мажет кулаком куда-то по скуле, по носу, наверное, думая, что может сломать, и это его, стэна, как-нибудь затормозит.

но у него ничего не выходит.

и удар его кажется слабым жестом отчаяния, и сам он вдруг делается каким-то незнакомо-далёким, меньше обычного - почти даже жалким, если бы только стэн хоть один раз мог позволить себе подумать о жалости к кайлу в этом, уничижительном ключе, через призму собственного превосходства. но стэн, конечно же, так не думает. стэн, конечно же, никогда бы не. и стэну, конечно же, вовсе не больно - скорее странно и непонятно. он ждёт следующего удара, не предпринимающий попыток обороняться, но его не случается - не случается стандартного падения на землю, пинания друг друга до тех пор, пока кто-нибудь харкать кровью не начинает, не случается свистяще-хрипящей отдышки и финальных тычков в плечо, означающих мир: этот их мир крепче гранита, смешно было бы думать, что одна тупая драка что-то изменит.

[indent] если это, конечно, не убийство нашего общего друга. да, кайл?

мерзкая мысль приходит в голову совершенно некстати, и стэн отмахивается от неё точно от стаи назойливых комаров, пытающихся атаковать тебя со всех сторон где-нибудь в вечернем походе, пока все сидят у костра и травят небылицы о кошмарных монстрах, призраках, йети, выпрашивающих три с половиной доллара, инопланетянах, анальных зондах и прочем таком, во что сами уже и не верят, но по-прежнему пытаются кого-то то ли напугать, то ли впечатлить, то ли всё сразу. стэн отмахивается от этой мысли, а потом думает, что лучше бы остался там, заплутавший в собственных рассуждениях, потому что, может быть, тогда бы он вовсе и не услышал того, что сейчас говорит ему кайл: переспросил бы, мол, что? извини, я отвлёкся, что ты сказал? а кайл бы ему не ответил - врезал бы ещё раз по морде, и они пошли бы спокойно пить пиво, пытаясь понять, что они планируют делать дальше. вместе.

[indent] лучше бы, честно, всё так и было.

- чувак, я так тебя люблю. - говорит стэн, когда кайл впервые притаскивает его, вусмерть ужравшегося на вечеринке, к себе домой, пытаясь не шуметь, чтобы не разбудить шейлу, затаскивает его в комнату, закидывает на кровать и стаскивает с него грязные кеды: они залиты пивом и его же блевотиной, но кайлу будто бы глубоко поебать на все эти мелочи. кайл всегда ему помогает.

- я так тебя люблю, чел! - стэн растирает омерзительно пошлые пьяные слёзы по щекам,  роняя голову на колени к кайлу, молчаливому и покорному, слушающему в очередной раз бесконечную историю под названием "меня бросила венди, чел, у меня никого не осталось, пиздец, я не знаю, как мне жить дальше", и только вздыхает, раздраженно и шумно, - я так сильно тебя люблю! - и в этом нет ничего странного, и в этом нет ничего непонятного, и в этом нет ничего гейского, думает стэн в этот самый момент.

ну нажрался. ну разнылся. ну с кем не бывает.

[indent] - ты лучший, кайл, будь ты тёлкой, я бы давно на тебя запал.
[indent] - кайл, пиздец, выходи за меня.
[indent] - люблю тебя, бро.

эти слова мантрой звучат голосом стэна сотни раз, по обыкновению, простые такие, как вопрос «что нового?», например // голосом кайла они звучат впервые. совсем другие, не такие совсем, как те, которыми привык разбрасываться сам стэн:

[indent] они настоящие.

как-то так сообщают людям о том, что им осталось жить пару месяцев; как-то так общаются с родителями смертельно больных детей в хосписах; как-то так звучит конец ебаного мира. хлёстко, прямо, с укором, и - совсем капельку - истерично.

кайла несёт, и всё, чего хочется стэну прямо сейчас - чтобы он заткнулся немедленно, но он продолжает эту свою самоубийственную откровенность, и стэн бы отдал что угодно за то, чтобы кайл сейчас, рассмеявшись, снова выдал что-нибудь в духе «нет, ну ты бы видел свое лицо, чел!», и «ага, повёлся?», что-нибудь такое же идиотское, как он сам. и кайл смеётся - действительно смеётся, но совсем не так, как это себе представляет сейчас стэн: болезненно, надрывно, громко, так, словно прямо сейчас достанет ружье и снесёт себе половину башки - от этого его смеха стэну становится не по себе.

от этого смеха, от того, как он смотрит, от того, что его слова всё ещё не заканчиваются: стэн чувствует, как где-то внутри что-то переворачивается, его, кажется, даже мутить начинает - не так, как когда ему признавалась в любви венди, там, ещё в третьем классе, и он блеванул ей прям на лицо, но-по другому совсем, как-то нездорово, как-то так, будто ты сел в вагончик русских горок, и несёшься на этом вагончике вместе со всем миром, существующим вокруг тебя, куда-то в пизду.

[indent] возможно, такую же глубокую, как у мамаши картмана.
[indent] хотя это, наверное, последнее, о чем стоило бы думать сейчас.

[indent] какой же ты тупой, чел.
[indent] какой же ты непередаваемо тупой.

стэн отталкивает его - легко, но этого хватает для пары шагов назад. этого хватает, чтобы нырнуть вновь в машину, роняя лицо в ладони: сердце заходится бешеной птицей, поехавшим хомяком в аквариумном колесе. сердце колотится и щемит так, будто сейчас грудную клетку проломит - какого хрена, чувак? какого блядского хрена?

спустя пару мгновений эта экзистенциальная тошнота, сделавшаяся засасывающей всё живое чёрной дырой, отступает, а мысли прекращают прыгать судорожно, как шлюхи по членам, старательно отрабатывающие двадцатку в час, потому что здравый смысл всё же берёт над ним верх, подкидывая единственное логичное объяснение происходящему, такое простое, такое понятное, что удивительно даже, как он сразу не догадался.

[indent] ничего другого придумать не мог?

и всё отматывается назад: к тому моменту, когда кайл начал весь этот цирк, к тому моменту, когда он только-только раскрыл рот, к тому моменту, когда стэн успел поймать в его взгляде только упрямство, одно лишь упрямство - и ничего кроме. к тому моменту, когда воздух между ними клубился в ожидании не случившейся потасовки. к тому моменту, когда он только-только его нагнал, и тогда он опускает стекло, чтобы окликнуть супер-лучшего друга, но затем, подумав ещё немного, вываливается из машины снова - на тот случай, если кайл опять решит попытаться свалить; играть в догонялки всю ночь ему совершенно не хочется.

- я понял, кайл, это твоя очередная попытка сделать так, чтобы я от тебя отъебался, да? - говорит он устало и зло, - очень смешно, я почти даже поверил. полезай в машину давай, я заебался торчать в этой дыре. остановимся где-нибудь на ночь, идёт?

[indent] и голос стэна почти не дрожит. почти совсем не дрожит.

artemis
✦ greek mythology ✦

---

she is your partner in crime, your midnight companion,
someone who knows when you are smiling even in the dark.

Разыскивается сестра-близнец.

Внешность: Вечно юная, с серебряным луком, в охотничьем облачении.
Характер: Независимая, гордая, вспыльчивая, но верная тем, кого любит.

Особые приметы:
Бессмертная богиня-девственница;
Мастерски владеет луком (возможно, репчатым);
Обожает дикую природу, ненавидит мужчин-охотников, феминистка;
Имеет привычку превращать в животных или калечить тех, кто её разозлил.

Если видели:
Не пытайтесь приближаться и ухаживать за ней - это опасно для жизни;
Лучше сообщите мне, я знаю, как её задобрить.

Важно: Нашедшему - благословение солнечного света;
Скрывающему информацию - семь лет неудач и головной боли.
Выбирайте мудро.

P.S. Артемида, если читаешь это, мама зовёт на ужин.
Не опаздывай, как в прошлый раз!

---

Артемида, сестра, где ты?
Солнечный свет стал тусклым без твоего лунного сияния.
Ты всегда чувствуешь, когда мне нужно, чтобы кто-то просто молча посидел рядом, понимая всё без слов. Мы же с тобой не просто брат и сестра - мы две половины одного целого.

Прошу тебя явить свой лик в гостевой с примером твоего поста, где мы сможем обо всем договориться. Я не требовательный по игре, но хотел бы видеть пост хотя бы раз в месяц, сам могу писать хоть каждый день, все зависит от загруженности на работе. Стучать по голове лирой и спрашивать, где пост - не буду.

Приходи пить вино от Дионисия и сплетничать о наших родственниках!

Важное по лору: сеттинг современный, боги живут среди смертных, скрывая свое истинное лицо. На твое усмотрение внешность (желательно блондинка, в заявку добавил Suki Waterhouse), род деятельности и жизненная история, всё это сможем обсудить после твоего прихода. Главное то, что Аполлон и Артемида никогда за эти тысячи лет не расставались.

---

пример вашего поста

I'ma be a bad guy if you need it
I'm a dead man down for a reason

Еще немного, и Фаулер взорвется.

И гением быть не нужно, чтобы понимать это, когда на Департамент свалился очередной висяк в виде серийного убийцы, едва в городе утихли волнения прошлого года. Детройт накрыла особая нервозность, недоверие и враждебность, оседая в грязных мартовских лужах.

Риду хочется многое сказать на приказ о расследовании убийства андроидов. Например, что он последний человек в участке, которому стоит доверять такое дело. Что он не испытывает жалости от смерти все еще бездушных для него машин. Но приписанный ему долг вяжет челюсти и заставляет заткнуться, осознавая, что спорить сейчас бесполезно. Фаулер явно не в настроении.

- А что Андерсен? - рискует высказаться, - он, кажется, теперь без ума от андроидов, с Коннором своим не расстается, напарники чтоб его, - выплевывает сквозь зубы, поднимая внимательный взгляд на капитана.

Последняя лазейка.

- Андерсен мне задолжал отчет о прошлом деле, весь участок на ушах, мне нужно, чтобы за дело взялся ты. Зная о твоей нелюбви к андроидам, ты уж постараешься закрыть его как можно скорее. У нас на хвосте ФБР, их агент приезжает сегодня. Если мы не найдем виновного, нас прижучат агентами со всего штата, Рид, эти андроиды теперь все равно, что живые люди, за которых мы в ответе, так что…

- Понял вас, капитан, постараюсь не прибить доверенного мне агента, - перебивает его и выматывается из кабинета, позволяя себе громко выдохнуть, фокусируясь на Конноре, который слабо улыбается ему из-за своего стола, заметив его взгляд. Гэвин не удостаивает его даже холодной насмешкой, скрываясь на кухне, чтобы глотнуть кофе.

Успевает он правда только дождаться, когда автомат выплеснет в картонный стаканчик крепкую жидкость темно-коричневого цвета, когда поступает вызов о найденном теле андроида, так что кофе он пьет на ходу, пробираясь сквозь вечерние пробки и моросящий дождь.

В огороженном от зевак доме убитая машина кажется насмешкой современному Детройту, дружелюбно распахнувшему двери новым порядкам. У тела, как и у прошлых, отсутствовал тириумовый регулятор насоса, что вероятно и стало причиной смертью. Рид выслушивает отчет первичного осмотра, сложив руки на груди, попутно осматривая помещение. Светлое и чистое, если не считать явных признаков борьбы, явно выделяющихся на фоне общей аккуратности.

- Убийца позаботился о том, чтобы никто не смог проникнуть в память андроида, вынут чип, стерты все воспоминания, также отсутствует тириум…

- То есть, наши подозрения, что убийства совершают ради изготовления красного льда не лишены здравого смысла, - негромко говорит Рид, потирая пальцами щетину на щеке, кончиками слегка проходясь по глубокому шраму на переносице, - понятно, везите тело в лабораторию и пришлите кого-нибудь из андроидов, может увидят какие-то следы, - с явной неохотой продолжает, спускаясь на первый этаж, заставая неожиданную картину. Незнакомый ему мужчина в черных очках явно чем-то увлечен, размахивая рукой в кожаной перчатке, сидя на корточках. Рид переводит вопросительный взгляд на одного из полицейских, делая определенное движение головой в сторону. Тот одними губами произносит “ФБР”, возвращаясь к заметкам в планшете.

Так вот ты значит какой, крутой агент ФБР. Гэвин делает несколько шагов вперед, ожидая реакции, но вместо этого получает игнор, явно связанный с тем, что его попросту не замечают. Стянув губы в тонкую линию, он подходит ближе, ждет несколько секунд и, откашливается, предупреждая о своем присутствии.

- Агент Джейден? - достаточно громко произносит упомянутую ранее Фаулером фамилию, - детектив Рид, полиция Детройта, - сухо бросает, дожидаясь, пока на него обратят внимание. Он вздрагивает, оставаясь в том же положении, не снимая очков. Только лишь кивает Риду, изрекая: - Следовательно, нам с вами сотрудничать. Что успели узнать по этому случаю?

Гэвин тщательно сдержится, чтобы не ляпнуть чего-нибудь к делу не относящееся, вспоминая хмурый и усталый взгляд капитана. Например, то, что в гробу он видел совместную работу с агентом, тем более с таким странным. Если из всех детективов в мире именно ему достался агент с приветом, он уже ничему не удивится.

- Жертва - андроид. Это второй случай за месяц, и пятый за три месяца. Как и у всех жертв у этого слит тириум, голубая кровь, мы полагаем, что здесь есть связь с изготовлением красного льда. Вам что-нибудь известно об этом? - с нажимом спрашивает Рид, словно пытается выведать насколько хорошо Джейден выполнил домашнюю работу и можно ли будет в конце назвать его умницей, поставив пятерку, - хотите взглянуть на тело?

Гэвин неощутимо ежится под пустым, будто мертвым, взглядом агента. Хотя откуда ему знать, какой у него взгляд. Он ведь до сих пор в очках. В помещении, блять.

mei mei
✦ jujutsu kaisen ✦

---

в ней прекрасно всё: она красива, харизматична, сильна и нежна одновременно. в её холодном внешнем виде, с подчёркивающими образ пепельными волосами, пылает азартное горячее сердце.

не многим дано понять мотивацию и систему ценностей мэй мэй, далёкую от философии необразованных обывателей.
она родилась в семье шаманов, ибо зачисление в магический колледж произошло по семейной линии. о самом клане, увы, ничего неизвестно; не исключено, что именно ей предстоит стать тем человеком, который возвысит его, сделав новой правящей семьёй.

мотивация, власть и умножение ресурсов — это единственная верная цель. деньги нужно любить, но не ставить их превыше разума. мэй любит ни сами финансы, ни сами деньги, скорее, она попросту без ума от возможности их заработать. огромные цифры, которые систематически поступают на бездонные счета, лишь подтверждают столь очевидный факт. в итоге ей и самой симпатизирует умение получать огромную прибыль без необходимости прибегать к своей профессиональной деятельности.

однажды она поделилась видением мира, сказав, что не понимает уз, не связанных с деньгами. как известно, цены нет лишь у бесценного и надо признать, позиция весьма крепкая.

при рождении ей не повезло с проклятой техникой — манипуляция чёрными птицами. на первых годах обучения в магическом колледже её способности совершенно не помогали и применялись исключительно для разведывательной деятельности. вороны имели общее зрение и путешествовали на большие расстояния... но разве такая женщина, как она, смирилась бы со столь незначительной способностью?

конечно же, нет.

имея большие амбиции и несгибаемую волю, мэй натренировала своё тело до человеческого предела. об этом говорит оружие в её изящных руках; огромный топор во весь рост, которым она с лёгкостью орудует без каких-то видимых усилий.

отточив свои физические характеристики до максимума, она пересмотрела и свою проклятую технику, научившись использовать пакт на птицах, что позволило наносить по истине колоссальный урон даже некоторым проклятиям особого ранга.

возникает вполне очевидная картина, разумеется, благодаря постоянному самосовершенствованию: женщина, обладающая красотой, силой, харизмой и обворожительностью, всего добившаяся сама, причём действительно с нуля — со стартовой точки. конечно же она будет самоутверждаться, знать ценность своего времени, направляя старания и стремления к финансовому обогащению. впрочем, как и любой другой человек в современном мире.

но что же важно для неё помимо заработка? ведь нельзя же быть вечно сфокусированной на том, чего и без того достаточно. пожалуй, кое-что всё же присутствует. служение. мэй весьма педантична в этом плане и если ей не могут предложить деньги, взамен на услуги, она примет потенциал служения, который считает эквивалентом жизни. очень холодный и верный подход, ведь будучи самым богатым человеком японии нужно как-то строить более-менее адекватные рабочие отношения. тем более, когда у тебя амбиций выше крыши.

и здесь выступает плюсом эдакая разменная монета: подчинённый бедный? расплатится силой. подчинённый слабый? пожертвует деньгами. аналогичный подход прекрасно позволяет доминировать в любом деловом разговоре. баланс и ничего кроме. то же самое относится к деловым партнёрам или же другим шаманам, с которыми приходится делить миссии. 

чуткость в отношении с людьми на самом деле ничем не ограничивается, ибо к работе мэй подходит со всей серьёзностью и практически никогда не проваливает свои персональные поручения. что одиннадцать лет назад, когда она наставляла утахиме и была более внимательной к мелочам, что сейчас. такая кропотливость по отношению к малейшим деталям только доказывает лидерское качество, которое сыграет важную роль в дальнейшем — управлением магическим миром.

ведь у неё есть абсолютно все задатки для такой важной роли.

---

йо! часик в радость, персиковый моти в сладость. я не требую от вас доскональных знаний манги, поверьте. что касается меня, то ознакомлен с первоисточником в полном объёме и если вдруг возникнет необходимость, подскажу любой интересующий момент. конкретно от вас мне достаточно видеть заинтересованность и желание отвечать на посты. кстати о них: пишу в третьем лице примерно от трёх тысяч символов. могу больше, могу меньше... все зависит от ситуации и вдохновения. обычно сдаю задолженности в течении двух-трёх недель, хотя в особенно редких случаях могу управиться и за несколько дней. если не нравятся заглавные буквы, то согласен на лапслок, вообще без проблем.

не против общения вне форума, однако не настаиваю, если по каким-то причинам будете против. найти меня можно через гостевую, ну или напишите сразу в приват, не будьте shy!

просто приходите и вы не пожалеете, точно вам говорю.

---

пример вашего поста

На часах ровно семь утра. Солнечный свет всё сильнее пробивался в окна маленького кабинета, расположенного где-то на территории токийского технического колледжа магии. Вокруг царила тишина, периодически прерываемая отдаленным гомоном скучающих от безделья студентов, чьё беспокойство вполне можно понять: до вылета оставалось чуть менее сорока минут, а наставника по-прежнему нигде не наблюдалось.

Неудивительно, что в воздухе появилось множество различных теорий, пытающихся хоть как-то оправдать внезапное исчезновение Годжо Сатору. Возможно, передумал ехать и теперь скрывался в никому неизвестном месте? Но на самом деле никто из учащихся не мог определить истинную первопричину проблемы, которой в общем-то не существовало изначально. Всё верно, сильнейший шаман современности мирно спал на своём рабочем месте, удобно облокотившись на спинку стула и закинув длинные ноги на письменный стол. Его руки безвольно свисали вдоль туловища кистями вниз, а на лице лежал раскрытый путеводитель с готовыми маршрутами и главными достопримечательностями райских островов Окинавы.

Сон оказался максимально прерывистым и коротким, не оставив после себя совершенно никаких воспоминаний. С тем же успехом можно было сказать, что всё закончилось, так и не успев толком начаться. Бессонная ночь тянулась бесконечно долго, угрожающе сгущаясь над городом, становясь более плотной, тёмной, менее проницаемой.

Сначала шестиглазый попробовал отвлечься от своих проблем, мыслей и чувств, основательно зависнув над некоторыми статьями в интернете. Он искал действенные методики, помогающие задремать, причём в кратчайший срок, но в конечном итоге ни одна из них не возымела нужного эффекта. Тогда Сатору принялся расхаживать по небольшой комнате, словно намереваясь измерить её; делая шаг за шагом, пытаясь взять контроль над разбушевавшимися эмоциями. Он прекрасно знал, что лучший способ справиться со своими чувствами — отбросить саморазрушительные фантазии и проникнуться атмосферой предстоящей поездки.

А для этого ему следовало ещё раз взглянуть на декорации двенадцатилетней давности.

Журналы лежали на краю стола аккуратной стопочкой; нужный, как ни странно, красовался на самом верху. Схватив оный, Годжо молча присел на единственный имеющийся здесь стул, в очередной раз сомкнув веки и потерев их пальцами. Тихо выдохнув, он принялся с недовольным видом изучать содержимое каждой страницы, не замечая, как медленно погружается в сон.

До наступления утра оставалось около двух часов, но подобное нисколько не смущало, ведь случайно обнаруженное чтиво увлекало ни чуть не меньше, чем невероятно интересная передача после полуночи. Таким образом, о ходе часовой стрелки пришлось благополучно забыть, впрочем, как и разрядившемся телефоне, валяющимся экраном вниз.

После того трагического происшествия Сатору больше не посещал Окинаву, да и сейчас не горел желанием отправляться туда вновь, однако должность преподавателя и желание немного передохнуть от бесконечных поручений сделали своё дело. Ну не Ацую же вместе с ними отправлять? Кроме того, ему симпатизировал факт того, что аналогичная задача возлагалась на киотский колледж магии, а значит внеочередная встреча с Утахиме близилась, как никогда.

Не прекращая рассуждать об этом, шестиглазый шаман не заметил наступления утра, вернее, не обратил никакого внимания на смену времени суток за окном. Сладко зевнув, он лишь удобнее устроился прямо посреди кабинета, не прекращая лицезреть тропический контент... с собою в главной роли? А ещё где-то там промелькнули Гето, Мисато и, конечно, Аманаи, смеющаяся при виде очередного морского огурца—.   

— А? Что за... - вяло протянул последнюю гласную Годжо, медленно приходя в сознание. Снаружи кто-то ломился, причём очевидно не с добрыми намерениями. Пришлось срочно подскочить на ноги, сделать пару размеренных шагов и распахнуть дверь, которая грозила слететь с петель, — Ичи...джи? - жмурясь от солнечных лучей, он не сразу понял, что случилось на самом деле. Однако вопросы тут же отпали, когда перед ним выскочило сразу пятеро студентов — Юджи, Мегуми, Нобара, Маки и Тоге. Тогда в голове Сатору начало проясняться. Кроме того, все присутствующие дружно напомнили о самолёте, готовящимся отправиться утренним рейсом на Окинаву.

— Какого чёрта прохлаждаешься, Ичиджи?! Хватай учеников и скорее отправляйся в аэропорт. - дав соответствующее указание, шаман ещё раз выскочил на улицу, растерянно прибавив в полголоса: — ...догоню вас на такси. Вызови кого-нибудь.

Собираться пришлось максимально быстро. К счастью, путевая сумка была подготовлена заранее, поэтому всё, что сейчас оставалось, это накинуть красную гавайскую рубашку, влететь в синие шорты длиной ниже колена и переобуться в бежевые сланцы, не забыв при этом прихватить излюбленные имиджевые очки в металлической оправе. Вот теперь образ действительно доведён до ума, а значит можно смело выдвигаться за пределы колледжа, где наверняка поджидала машина.

Благо перелёт не подразумевал никаких промежуточных посадок.

Прямой рейс занимал всего лишь два с половиной часа, за которые Годжо умудрился неплохо выспаться, пропустив соблазнительные виды острова, открывающиеся с высоты птичьего полёта. От увиденного зрелища перехватывало дыхание, особенно у некоторых первокурсников, из-за чего они вынужденно липли к иллюминатору, словно рассчитывая увидеть нечто грандиозное.

По прибытии им оставалось разве что скооперироваться с группой Утахиме, после чего можно было смело приступать к основным обязанностям.

Раскачав задремавшего в кресле учителя, студенты двинулись на выход, не став дожидаться пока он придёт в сознание. Видимо, каждому из них одинаково хотелось как можно быстрее начать знакомство с ещё неизведанной частью южной Японии.

— Так, так, все за мной! - громко скомандовал Сатору в привычной для многих улыбчивой манере. — Не отстаём и пристально всматриваемся в горизонт. - первым, как ни странно, среагировал Юджи, определивший знакомую группу лиц, расположенную в противоположной части большого аэропорта.

— Эй, Утахиме! - протяжно закричал шестиглазый, начав размашисто махать руками, мол, все на месте, но нужно немного подождать, прежде чем мы до вас доберёмся.

justin (justinian-theophil-georg) pridd
✦ gleams of aeterna ✦

---

Старший сын Вальтера и Ангелики Придд. Граф Васспард, что должен был стать следующим Повелителем Волн и герцогом Приддом.
Но не стал. 
История этой короткой, но яркой жизни затеряна где-то между дворцовых сплетен, тишиной васспардских озер и запахом пороха. И это неудивительно, ведь ваш монсеньор сам Первый маршал Талига, а значит армия обязана была стать и вашим вторым домом - но едва не стала могилой, причем по вашему же желанию. Не случилось - Рокэ Алва спас вас, буквально заставил жить дальше, не спрашивая причин и объяснений. Очевидно, не желая слишком давить, а потом  спрашивать стало и вовсе некого.
История загадочной гибели графа Васспарда могла бы лечь в основу детективного романа  в духе Агаты Кристи, но давайте все же сделаем иначе. 

Во-первых, вы не погибаете. Серьезного ранения и помощи из вне должно быть достаточно, чтобы надолго вывести  из большой талигской игры.
Во-вторых, что касается заказчиков и исполнителей покушения - можете выбрать любую версию (в группе нашего обожаемого автора есть целое расследование). 
В-третьих, легендарная во всех смыслах картина. Нет, ее не было. Совсем не было. Слухи распускали братья Ариго с определённой целью. Зачем и почему обсудим лично.

Что касается всего остального - от влюбленности в Катари до причин попытки суицида вы вольны выбирать сами. 

Очень жду вашего появления, граф Васспард, нам есть о чем поговорить и о чем поспорить. А заодно выйти на след тех, кто затеял интриги против Приддов и Окделлов. 
Обещаю даже не сразу бросаться перчатками, но это не точно.

Послание от вашего монсеньора: "вот Ричард, вот Ирэна. Ну и, конечно, я. И мы все очень тебя ждём.
В нашей игре ты выжил, хоть и был тяжело ранен. Рокэ об этом не знает — будет интересный такой сюрприз прямо в игре. Обязательно это с тобой сыграем. Очень хотим на троих с Ричардом отыграть накал страстей и драку за папу эра: представь себе, у Рокэ с Ричардом всё и так не очень просто, а теперь добавится ещё и Джастин, которого Рокэ так и не смог забыть и до сих пор винит себя в его предполагаемой гибели.
(Я люблю вас обоих, но разве ж вам это докажешь...)
Важное: заявка не в пару, отношения у нас с тобой (впрочем, как и с Ричардом) сугубо дружеские.
Каст бодрый, пишем активно. От себя предлагаю 3-5К символов и пост примерно раз в неделю-полторы"

---

Важно! Играем АУ-версию, где Джастин Придд служил оруженосцем не у графа Рокслея, а у герцога Алвы. В остальном история таже.
Дополнительная информация: с меня пост раз в две - три недели, без птицы-тройки, в третьем лице, упоротые шутки за триста в нашей группе и, по желанию, обсасывание канона. С вас желание играть, курить ту же траву, не пропадать и пост в таком же, примерно, темпе. Можете попробовать даже доказать мне, что ваш батюшка был совсем не при чем в восстании Эгмонта. А заодно, что оруженосец из вас куда лучше меня. 

---

пример вашего поста

Каменная мостовая под копытами Соны знакома до последнего выщербленного булыжника. Толстые стены, подходящие больше для оборонительной крепости, нежели обители Создателя, всё так же мрачно опоясывают приличных размеров территорию бывшего аббатства, четыреста лет назад ставшего, с легкой руки Узурпата, школой для оруженосцев.
Лаик.

Л-а-и-к.

Одно только слово горчит на языке, царапает горло, забивается в лёгкие вместе с погустевшим, промозглым воздухом. Дику приходится даже развязать завязки плаща и расстегнуть верхние пуговицы дублета, чтобы проклятая надорская хворь не вздумала вмешаться в планы, вернувшись так не вовремя.
Или показалось?

Он слегка трогает поводья, а умница Сона сама переходит на размеренный шаг, позволяя всаднику выпрямиться в седле, медленно расправить плечи — лишь лицо остается скрыто. Кольнувшее было смятение, шевельнувшийся под рёбрами страх уступает место облегчению — дышать ничего не мешает, в груди не давит, а значит, обычную нервозность он принял за...

Но дышать всё-таки мешает. Стылое чувство опустошённости произрастает из неизбежности, поднимается от солнечного сплетения, тянется к сердцу, обвивая его тонкими жёсткими обручами, так что больно почти физически.

Ричард нервно улыбается, растирая на щеке несколько капель дождя (разумеется, это дождь), вскидывая голову к свинцово-серому небу. Позавчера вечером люди мерзавца Айнсмеллера вытащили из Данара изуродованное тленом и речными обитателями тело мужчины без головы. И хотя сам труп Дику не показали (Альдо настоял на том, что зрелище слишком шокирующее), ему вынесли знакомую рубашку чёрного шёлка, порванную именно там, куда попала шальная пуля. А затем знакомый перстень с синим сапфиром из черненого серебра.
Этого оказалось достаточно, чтобы засвидетельствовать смерть последнего Повелителя Ветра, герцога Рокэ Алвы. Его монсеньора и кровника, с которым он так и не смог объясниться до конца. Не смог рассказать, почему каждая попытка сделать как лучше, как правильнее, неизменно оборачивалась самыми худшими из последствий.
А теперь уже и не расскажешь. Некому.

- Ваша Светлость, вы за каким делом приехали? — Подслеповато щурясь, из будки охранника выходит старик в ненавистных цветах Олларов — чёрное с белым — и Дику приходится приложить все силы, чтобы подавить вспышку гнева, проглотив едкие слова про то, что бывает с недовольными да бунтующими. Потому что в таком случае цивильного коменданта столицы, герцога Окделла, тоже стоило бы вздернуть на стене дома рядом с этим самым стариком. — Сейчас в Лаике нет никого, считайте. А капитан нынешний...

- Цивильный комендант Раканы, герцог Окделл, приехал с важным поручением от Его Величества.

Лгать у него никогда не выходило. Голос неизменно фальшивил, глаза бегали, кончики ушей заливались краской, а герцог Алва лишь смеялся и, скалясь белоснежной улыбкой, советовал даже не начинать. Только под полою шляпы не видно ни лица, ни тяжёлого взгляда, а голос звучит непривычно глухо и раздражённо.

- Нет никого, Ваша Светлость. Некому вас встретить и обустроить, о чём и говорю. Капитан уехал в столицу ещё два дня назад, а обратно возвращаться ещё не изволил. Только монахи эти странные остались, да и те...

Сона, чувствуя настроение хозяина, недовольно всхрапывает, покосившись на стражника, в одно мгновение став до невозможности похожей на Моро. Только морду не вытягивает в попытке достать зубами до человеческой плоти.

- Отойдите с дороги или это будет расценено как государственная измена.

Ричард тянется к перевязи, на которой закреплено оружие, но старик успевает отскочить с несвойственной его почтенному возрасту прытью. Низко кланяется и извиняется перед комендантом Олларии («Раканы, старый ты дурак»), тут же исчезая в своей сторожке. А сам герцог Окделл без каких-либо ещё препятствий заезжает на территорию бывшего танкредианского аббатства, четыреста лет назад превращённого в школу для оруженосцев.
И как только взгляд успевает выхватить знакомую картину — просторный двор, окружённый со всех сторон низкими каменными зданиями с длинными анфиладами, переходящими в здания повыше, где находились учёбные классы унаров — сердце начинает биться чаще, а перед глазами невольно всплывают те самые восемь месяцев, проведённые здесь. Счастливые месяцы, несмотря на непрекращающиеся издевки со стороны Колиньяра и его своры. Несмотря на несправедливое отношение Арамоны и усталость до изнеможения. Несмотря на ледяную Старую галерею и ядовитых крыс.

Ричард спрыгивает со спины Соны, ведя её под узды до самой коновязи. Не обращая внимания на появившуюся словно из воздуха тщедушную фигурку монаха в сером, успокаивающе гладит по лоснящейся шее, а затем так же молча проходит мимо. Если верны их с Марселем догадки, то ещё одна реликвия Раканов — щит Лита — на самом деле спрятан вовсе не в Ноймаринен, а прямо у всех под носом. Вернее, под ногами.

Восемь месяцев прожить над святилищем Абвения, чья сила, по легендам, течёт в его крови, и ничего не понять? Это то, что никак не укладывалось в голове, хотя и куда меньше, нежели шокирующие новости о смерти герцога Алвы.

- Отойдите. — Ричард резко останавливается у входа в ту самую Старую галерею, едва не налетев сразу на пятерых монахов в сером, загородившим проход. И хотя по воспоминаниям, те не представляют какой-либо серьёзной угрозы, вредить им он всё-таки не хочет.

Ни один из серых не шевелится, никто не произносит и звука, однако Дикон кожей ощущает их предупреждение.
Да как они вообще посмели?!

Оттолкнув плечом ближайшего (бедолага отлетает так, что шлёпается на пол), он, не оглядываясь, идёт вперёд, сжимая в руке эфес шпаги. Если нападут, то сейчас, со спины.
Шаг. Второй. Третий.

Никто не пытается напасть, никто не кидает в него даже камня, и Ричард беспрепятственно попадает в знакомую до зубовного скрежета галерею — всё такую же старую, местами обвалившуюся и с огромным камином посередине. Естественно, давно нетопленным.

И что дальше?

Голые стены, холодный камень, который даже под его ладонями откликается неохотно. Ричард не чувствует в нём жизни, не чувствует вообще ничего, и это резко контрастирует с тем, что было написано в той книге из библиотеки Ворона.

Скалы внемлют своему Повелителю в Месте Силы, когда мир будет корчиться в агонии Излома. Но...

Ричард не знает, корчится ли мир, но его собственный и правда осыпается острыми осколками ещё с момента, когда в Ракану прискакал первый гонец со страшными новостями.

Надорского замка больше нет. Нет больше и герцогини Мирабеллы с девочками. Слуг, няни, капитана Рутта. Даже смешного, неказистого Баловника.

В тот момент Дикону показалось, что сама земля под ногами вздрогнула до основания, а в памяти моментально всплыли все кошмары, которые снились последние шестнадцать дней кряду.
Мучительные, наполненные стёртыми образами искажённых лиц, крови, гневом камней, шептавших слова, смысл которых никак не улавливался. И он кричал, он пытался протянуть руки, пытался схватить, поймать, спасти, но неизменно каждый раз его раздавливало под весом камней. Дробило каждую косточку, каждый сустав, и просыпался Дикон в неизменной мокрой от холодного пота сорочке, со слипшимися волосами и потрескавшимися губами, дыша как загнанная лошадь.
Был в этих снах ещё кто-то, но появлялся он в последний момент, и разглядеть образ никак не получалось, как бы сильно он не пытался.

А теперь, стоя где-то рядом с храмом Лита (над храмом Лита?), Ричард ищет не столько реликвию, сколько ответы. В Надор его не пустили под страхом... Нет, не смерти. Во дворце рядом с Её Величеством ещё оставалась Айрис, и ради неё он должен делать всё так, как велит Альдо, кошки бы побрали, Ракан.

Сестра его презирает, сестра его ненавидит. Но ради нее он должен сделать хоть что-то. Особенно теперь, когда Ворона больше нет и никто не придёт им помочь.

Ричард на секунду прикрывает глаза, а затем оборачивается, проверяя, не последовали ли монахи за ним в галерею. И только после этого вытаскивает из-за пазухи скрытый плащом свёрток.
Аккуратно разворачивает, доставая короткий меч, чей эфес украшали драгоценные и полудрагоценные камни, пару минут смотря пристально.

И что дальше?

В книге было написано, что реликвии, если они настоящие, тянет друг к другу, чтобы это ни значило. Только вот меч, опушенный на каменный пол, продолжает лежать просто мёртвой недвижимой глыбой.

Минута. Вторая.

У Ричарда начинают дрожать руки — не то от ледяного холода, проникающего даже сквозь тёплую одежду, не то от напряжения.

Пятая. Шестая.

Лёгкая вибрация зарождается где-то под ногами, где-то очень глубоко. И вибрация эта передаётся мечу, тонко зазвеневшему словно в ответ.